Russkaja Latvija forum

Восемнадцатой годовщине ЛР посвящается.

Эпиграф:

– Лечу! – думает всякий топор, сорвавшийся в пропасть.
Шотландская мудрость

Надо признать, что вся ответственность за сегодняшнее состояние Латвии лежит на латышской нации, которая вырвала знамя своей государственности из ослабевших рук русских 4 мая 1991 года. Нравится этот тезис кому-то, тем же русским, например, или нет, – не имеет ровным счетом никого значения, ибо такова реальность. Ни разу после провозглашения проекта “Латвийская Республика - 2” политики, ощущавшие себя русскими по ментальности, не оказывали ни малейшего влияния на политический и экономический курс страны.

За эти годы латышская элита показала себя абсолютным временщиком, ибо главным лозунгом и целью обретённой независимости были провозглашены ею: вступление в ЕС и НАТО. Обратите внимание: ни возможность каждому ребёнку в стране получить бесплатное образование, или, если угодно, только каждому латышскому ребёнку, нет. Ни лозунг: каждый пенсионер должен жить, как в Швейцарии, ни мысль: Латвии – инновационную экономику. Нет, цель элиты звучала просто и доступно как топор: вступить в две бюрократические организации, переложив, таким образом, ответственность за дальнейшее развитие страны и судьбу будущих поколений на их плечи, и будет нам счастье. Помните: сначала говорили: вот будет радио, будет счастье. И что? Радио уже есть, а счастье? Тем не менее, доступная мысль, что называется, была продана массам и была ими впитана.

Ущербность такой позиции, как и жажда самоустранения – очевидны и не требуют комментария. Вопрос в том, что делать сегодня, когда цели достигнуты? Европа, пройдя за это время большой путь, и поняв, что демократия есть, прежде всего, ответственность каждого перед собой и Богом – за свое и своих детей будущее, – эта Европа оказалась полностью не готовой к подобной позиции элиты своего нового партнёра. Для старых демократий, впрочем, не только для них, для той же Литвы, не говоря уже о Польше, стремление нашей элиты, наворовавшей на приватизации, сбежать подобно дезертирам с поля боя, отдав страну на откуп международным управленцам, воспринималось дикостью и вызывало легкое, мягко выражаясь, недоумение. Любого удивит тяга к добровольной «оккупации», – выражаясь языком современного политического истеблишмента. Но что делать? В своё время они поручились за нас, и как честные люди будут теперь делать вид, что расхлёбывают...

Будучи, меж тем, натурами практичными, и руководствуясь в массе своей протестантским сознанием, они воспринимают нас как полигон для обкатки новых технологий. Это как в анекдоте: Приходит еврей к ребе и говорит: «Ребе, у меня коза, ну совершенно не доится. Что делать?» – «А ты, корми её только свеклой». Приходит снова через три дня и говорит: «Не помогло, ребе». – «Тогда корми её капустой,» – отвечает раввин. Приходит еврей ещё через три дня и говорит: «Вот, ребе, нету больше козы. Сдохла»! – «Жаль, – отвечает тот ему, – ведь у меня ещё столько идей...»

Наиболее ярким доказательством тезиса о беспомощности служат провальные переговоры при вступлении в ЕС, следствием которых было разрушении латвийской сахарной промышленности. Тут обоюдная вина. Те, кто требовали этого, «чихать хотели» на реальность, им нужна была бюрократическая галочка о соблюдении идиотских норм в отчетности. Те, кто отстаивали интересы Латвии, пеклись о другом: быстрей передать бразды правления, – видимо, жгло им руки, тут не до мелочей.

Политические цели – потерять независимость любой ценой – привели к соответствующей экономической политике. Вспомним нашего «антикризисного» бородатого «тяжеловеса»: «Слава Богу, в Латвии нет промышленности. Нам просто некуда падать», – не отвечаю за дословность, но за точность передачи мысли г-на, тогда премьера, Годманиса, – да. Это не удивляет. На заре своей политической юности он утверждал, что не дело правительства заботиться о сохранении и приумножении рабочих мест.

Да! Тысячу раз да! Дорогой мой, латышский читатель, именно за этих и подобных ему людей, ты голосуешь восемнадцать лет подряд с завидным упорством маньяка-самоубийцы, и что самое обидное – тащишь в пропасть нас, живущих по соседству. Но, брат-латыш, я, – как говаривала Д`Артаньяну миледи Винтер, – Я не хочу умирать! Я еще слишком молода! И у меня есть дети, - добавлю к словам этой яркой, но, увы, давно погибшей женщины.

Продолжим об экономике. Понятно, что сохранить сложнейшее производство ( ВЭФ, Альфу, РАФ, Рижский Вагоностроительный и т.д.) на сложном переходном этапе было непосильной задачей для интеллекта пришедших к власти. Они были не готовы к этому. Признаем и то, что в то время подобный подвиг мог быть под силу лишь диктатору а-ля Лукашенко, а наш “батька”, Рубикс, сидел тогда в тюрьме... И общество, люди согласились заплатить эту цену. О, если бы они знали!..

Дальнейшее привело к созданию института госмонополий: «Латвияс Газе», всяких разных «силтумсов», «латвенергов», «дзельзцельшей»... Они стали, с одной стороны тормозом для всей экономики, нагружая ее супервысокими тарифами, с другой – «кормушкой» для латышских (это слово тут ключевое) партий, – через институт госуполномоченных. Таким игрокам, как ЗаПЧЕЛ и «Центр согласия» изредка перепадали крохи через Рижскую Думу, но это было несерьезно. Этот институт кормления развратил нашу элиту так же успешно, как русское боярство было развращено институтом воеводства в XV- XVII веках.

Но если вам, кто-то скажет, что сферы это столь сложны, стратегически важны, и пускать туда частника никак нельзя – не верьте. Казалось бы, есть такая стратегическая сфера - связь. Так вот, даже в года, названые «жирными», с лёгкой руки человека, похожего на Шрека, тарифы на мобильную связь, благодаря конкуренции трёх операторов – СНИ-ЖА-ЛИСЬ! Все остальное росло, а эти падали!

Ну, и, наконец, там, где убить монополию невозможно – железная дорога, например, – там можно путем гибкой тарифной политике, стимулировать транзит, которым, в свою очередь, занимаются на принципах равной и справедливой конкуренции местные логистические компании. И они уже создают рабочие места, платят налоги. Не надо считать людей идиотами: если есть хоть малейшая возможность жить честно, они будут жить так – у них же семьи, дети... Если такой возможности нет: они своруют, – у них семьи, дети, а дети должны хорошо питаться. Такие дела...

Корыстная недальновидность привела к тому, что брэнд «Алдарис» управляется из Литвы, «Цесу алус» – из Эстонии, «Лайма», «Стабурадзе», – привет г-ну Шкеле, – из Исландии. Крупнейшие торговые сети страны принадлежат норвежцам и литовцам, о ценах на заправках и их владельцах – просто молчу. О банковской системе молчу тоже, чтобы не сесть. А впрочем... Была – не была! Это ж надо! Чтобы, ставший государственным банком «Парекс» сохранил, свои несчастные процентов 16 рынка, туда вкачали миллиард. И, похоже, готовятся влить ещё! Дайте ярд мне, а!? Не обремененный проблемой долгов, сделанных г-ми Каргиным и Красовицким, за эти бабки я займу большую долю рынка. Ну, дайте, пожалуйста! Что – вам жалко? И кстати, сегодня именно на сумму отданную Парексу международные кредиторы призывают нас срезать бюджет. Для прочих, кто «в танке», поясню: управлять сегодня чем-то – значит распоряжаться средствами этого «чего-то». Не знаю, как вы, я ношу свой кошелёк с собой и сам решаю, когда и за чем его открыть-закрыть. Уверен, так делают и ребята, владеющие нашими предприятиями.

Огромную массу латышей, «высвободившихся» после гибели крупной промышленности (об остальных, увы, никто не озаботился) заняли в госуправлениии. Кто не помнит – тому напомню: идея чиновничьего государства пришла в голову латвияс цельшским «умницам» Биркавсу и Гайлису. Но они не учли менталитет. Здесь я, кстати, имею в виду и русских тоже. Дело в том, что когда жители Лилля и Лондона боролись в средние века за свои права и заставляли власть обслуживать себя – доставалось это им большой кровью и спустя века, наши предки, в массе своей, чаще спрашивали: «Чего изволите?» Ну и что сделает человек с таким вот историческим менталитетом, став начальником? Правильно: ни-че-го! Ибо весь смысл в этом. Стал начальником – получи право ничего не делать.

Кому интересно обратиться к статистике, прошу: число чиновников «на пике», по сравнению с временами сов. Латвии, выросло более чем в три раза. Кстати, число занятых в промышленности упало при этом больше чем наполовину. Система породила армию неквалифицированных бездельников, средние зарплаты которых – о, нонсенс! – превысили средние зарплаты кормящего их бизнеса. Абсурд победил логику, смерть остановила жизнь, боливар того, что мы называем «частной инициативой», загнан.

Те, кто не смог устроиться – поехали в дальние страны. И здесь начинается подлинная трагедия народа, который волей своей и Бога, руководит нами. 18 лет уже исполнилось, как нам жужжат о восстановлении Первой Республики. Поэтому для начала вспомним тех, кто за эти годы вернулся. Вспомним первую волну эмиграции и их потомков, про которых на родине слагали легенды, прославляющие их патриотическую святость.

Не знаю, как вы, – всё-таки я человек, живущий, главным образом, в русскоязычном информационном пространстве... – но я помню, скажем, милого благообразного старичка Гунара Мейровица, выдвинутого от «Латвияс Цельш» в какой-то там по счёту наш Сейм... Интересно где он сейчас? Умер? Жив? Если жив, то ему дай Бог, здоровья. Кроме факта участия в тех далеких выборах не могу рассказать о нём более ничего. Помню трёх латышских техасцев. Милые дяди, учредили фонд, восстанавливали Милду... Они ходили по Риге в ковбойских шляпах и говорили с забавным и приятным американским акцентом. Им давали деньги на проект восстановления памятника как латыши – это им полагалось, так и русские с евреями – на всякий случай. Где они сегодня, эти техасцы?..

Из тех, кто приехал из-за океана, ещё знаю Карлиса Стрейпса, толкового журналиста, идейного гомосексуалиста и чуточку русофоба. Знаю, знаю старушку Вике-Фрейбергу, написавшую за неплохие деньги спецпроект для Лиепайской гордумы. На Западе такие деяния признаются скрытой политической коррупцией, и карьера политика заканчивается тут же. Но у нас-то, так не будет... Ещё про неё могу сказать, что она наврала, когда пообещала, что выучит русский, и она же оскорбила всех, кто лишил гитлеровскую коалицию удовольствия победить в той страшной войне, а заодно и их потомков.

Я не знаком еще с теми многими людьми, кому наша власть за «просто так», за дурацкую идею возвратила недвижимость, и кто тут же продал этот «подарок», даже не заехав при этом в Латвию, на родину предков. А были еще и те, кто дождался «хорошей цены» и продал недвижимость по максимуму. Мне не жалко, что они заработали. Мне жалко, что средства ушли из страны и об этом не думали те, кому по статусу положено. Из-за их головотяпства старики, моя мама, в частности, получает не пенсию, гроши. Я не знаю ещё множества людей, кого реализация этой концепции сделала нищими и бездомными; но это не имеет отношения к нашей истории, об этом как-нибудь в следующий раз... А кого я знаю из возвратившихся представителей титульной нации? Кого-нибудь, кто обустраивал здесь новые рабочие места, и кто открыл крупное производство? Кого-нибудь, кто инвестировал в экономику серьезные деньги? Нет, не знаю таких. Может, их знаете вы? Тогда помогите, рассказывайте об этих людях чаще, громче, ибо это способствует и уважению к ним, и самоуважению всех нас...

Теперь об отъехавших. Мы вступили в независимость на отметке в 2.3-2.5 млн. жителей. По прогнозам латвийской Ассоциации работодателей, если сегодняшняя тенденция не изменится, и на ситуацию не начнут влиять другие, неизвестные пока факторы, то к 2030-му году нас останется в этой стране 1.3 млн.!

Латвийский рынок съеживается подобно шагреневой коже. С каждым мгновением мы все меньше звоним по мобильным, меньше пьем молока, меньше съедаем сметаны и хлеба. Нам уже не нужно столько много, как раньше кур-бройлеров, вредных хрустящих чипсов, замечательного пенного пива... Как Вы думаете, оставшись в природе в таком небольшом количестве, – причем в массе своей это будут люди старшего поколения, – будем ли мы способны воспроизводить институт государства? Учить детей на своем языке началам ядерной физики и экономической географии, растить для народного хозяйства новых металлургов, мостостроителей, водителей трамваев, маляров-отделочников, столяров- краснодеревщиков?

Как и кому мы передадим свой опыт и знания о нашей культуры? Кто будет ее носителем во второй половине XXI века? Или, может, вы верите, что уехавшие вернутся? Если да, прошу, поясните: зачем они это сделают? Что станет для них мотивом к возвращению? Может вы надеетесь, что дети и внуки уехавших не растворятся в англосаксонской или испано-язычной культурах, и будут петь на Лиго латышские песни?

Сколько людей сегодня вылетают из аэропорта «Рига», имея в кармане билет в один конец? Попросите airBaltic опубликовать этот список... Знаю, это незаконно. Ну, хорошо, не просите. Подумайте только, сколько там латышей. Людей, давших своё имя нашей родине, и теперь разрывающих свою связь с ней, с ее ландшафтом, который взрастил, сформировал их культуру и отчасти нашу. Неужели вы скажете, что все это здорово?..

Век девятнадцатый выдвинул на авансцену младолатышей, давших нации и современный алфавит, и тот культурный толчок, который перенес Латвию через ХХ век. Кто способен дать такой толчок сегодня? Как еще говорят: «Сила есть. Воля есть. А силы воли нет». Именно в этом, и ни в чём другом, первопричина глубинного кризиса и того пессимизма, который охватил сегодня Латвию.

Все познается и оценивается в сравнении. Кто не верит автору, может слетать в Германию и осмотреться там. Да, имеются известные проблемы у немецкого автопрома. Но меры, предпринятые правительством, уже серьезно оживили внутренний спрос. Что же касается недвижимости, то в Берлине, например, не наблюдается «пикового» снижения цен. Рынок там, каким был до кризиса, таким фактически и остается сейчас. Не было у них, правда, и ураганного спроса пару лет назад. Так это же благо – понимаем сегодня мы, наученные горьким опытом. Да и общий настрой германского народа вполне бодрый. Не летят немцы искать работу в Норвегию, Австралию или куда там еще...

Я начинал с мысли, что латыши, обезумевшим стадом, несут и себя, и нас, своих соседей, в пропасть. Я хотел бы ошибаться, и мечтаю об этом. Но пока что вижу, что государствообразующая нация рассыпается на моих глазах как переваренная картошка. Яркая иллюстарция фазы обскурации этноса – по Гумилёву. Это есть первопричина беды. Экономический крах, политическая близорукость, гражданская инфантильность – следствия.

Можно ли всем нам спастись, повернуть ситуацию вспять? Да, уверен, что можно – если у бегущих под откос появится желание на то. Есть ли и могут ли еще появиться у латышей союзники в этом деле? А кто еще в мире, – спросим себя, – знает, кто такой Спридитис, кто еще знаком с Лаймдотой и Лачплесисом? Кто и где читал хоть что-то из Райниса или Лациса? Не стыдись, о национальный либерал, Лацис – хороший писатель и, между прочим, латыш.

Ответ-то ясен, он на поверхности. Речь может идти о русских, о евреях, о поляках, – тех, что живут здесь, в Латвии, и как бы это кому-то не нравилось, считают ее своей, ибо их предки тоже пролили свою кровь в эту землю. Они – да, могли бы помочь, но это, увы, пока фантастика. Нет любви между нами, а, значит, нет дружбы и нет доверия. Нельзя пожать руку, если её отталкивают.

А посему, коллеги, читатели, друзья, люди, лет через тридцать-сорок будет в наших краях совсем другая страна, может и с прежним названием, но с совершенно другим этническим составом, значит и культурой. Позже сгинет и имя. Но не печальтесь. Так уже было много раз в нашем мире, и ничего нет нового под луной. Хотя малыша Спридитиса, как и детства, немного жаль...

16.04.2009г
Рига Вадим Авва